Дело «Тридевятый синдикат» - Страница 10

— Стекольщика пришлите, — крикнул им вслед Кощей, — я сквозняков боюсь. А еще лучше подготовьте новую камеру. Попросторнее. А то здесь развернуться негде. Обязательно чего-нибудь заденешь.

— Не волнуйтесь, Ваше Бессмертие. Мы все уладим.

Как только дверь за делегацией закрылась, Люцифер, чертыхаясь, выполз из шкафа и с наслаждением отчихался.

— Да, тесноватая «камера», — ехидно заметил дьявол, озирая утопающий в роскоши зал.

— А мне тесно! — Кощей капризно надул губы.

— Слушай, а этот напомаженный хлыщ не врет? Что-то мне не верится, что на Руси ни одного преступника не осталось.

— Ни разу не видел, как Горыныч судебные заседания ведет?

— Знаменитый мировой судья? — усмехнулся дьявол. — Не имел счастья.

— Твое счастье, что не имел счастья. Хотел бы я видеть тебя на процессе, скажем... на скамье подсудимых.

— Неужто так страшно? — хмыкнул Люцифер.

— Горыныч у нас забавная зверушка, — уклончиво буркнул Кощей. — Так чему обязан? Выкладывай.

— Э-э-э... — Люцифер смущенно замялся. — Чтоб мне провалиться! Абсолютно не готов к разговору.

— Ну так проваливай! Чего резину тянешь?

— У вас уже резину изобрели? — изумился дьявол.

— Изобретаем, — нетерпеливо отмахнулся Кощей, — не отвлекайся.

— Ладно, — вздохнул Люцифер, — давай о деле. Я пришел дать тебе свободу! — напыщенно заявил он. Еще раз окинул взглядом «узилище» и поспешно добавил: — Если ты, конечно, не возражаешь.

— Ха! Неужто душу за нее мою потребуешь? — радостно засмеялся Кощей.

— Ну что ты, — поморщился Люцифер. — Иметь дело с твоей душой... нет уж, увольте. Хлопотное это дело. У меня есть предложение получше. Видите ли, Ваше Бессмертие, — дьявол доверительно подхватил Кощея под пухленькую ручку, — есть возможность свести счеты с нашим общим врагом.

— Конкретнее, — потребовал Бессмертный, — с каким врагом? Знаешь, столько их у меня за мою жизнь скопилось?

— С тем, по чьей вине ты сейчас в неволе томишься... гм..... — Люцифер покосился на роскошное убранство камеры. — С магией у тебя, видать, слабовато стало, раз сам вырваться не можешь, но я по старой дружбе помогу... разумеется, не задаром.

— Опять договор на стандартном бланке? — ощерился Кощей.

— Ни в коем случае! Повторяю — душа мне твоя без надобности. Слишком дорого обходится.

— Оценил, — довольно улыбнулся Кощей, — это верно, она у меня уникальная. Так что нужно?

— Всего-навсего дружеская помощь против нашего общего врага — папы. И учти — без всяких договоров. Чисто джентльменское соглашение. Цени доверие.

— Ценю, — усмехнулся Кощей, — но раз уж речь о доверии пошла, то карты на стол. Ты вот тут лопочешь что-то о нашем общем враге. Мне он враг. А ты-то здесь с какого боку оказался?

— Ты невнимательно слушаешь, — завилял Люцифер, — я же сказал — по старой дружбе. Значит, ты мой друг. А враг моего друга — мой враг. Следовательно, папа наш общий враг...

— Ты мне лапшу на уши не вешай.

— Теперь еще и лапша. Слушай, когда вы успеваете изобретать?

— От темы не увиливай. В глаза, в глаза мне смотреть! Правду выкладывай! Иначе никаких джентльменских соглашений.

— Ладно, — сдался Люцифер, — скажу... из-за этого папы, чтоб ему... дела в аду ни к черту пошли... блин! Ну и сказанул!

— И что там у вас в аду творится? — В глазах Кощея светился неподдельный интерес.

— Помнишь, года три назад я тебе про социальный эксперимент толковал?

— Диссиденты с суверенного болота?

— Они самые, — скривился дьявол.

— Ну и как? Эксперимент прошел удачно?

— Даже слишком. Если и дальше так дело пойдет, скоро весь ад в твое суверенное переселится. Представляешь, я вынужден заставлять оставшихся в две смены работать. Ропот. Недовольство. И главное, поделать ничего не могу. Слово дал... — Люцифер утробно зарычал.

— Какое?

— Честное нечистое, какое же еще? Никого держать, мол, не буду..... идиот!!! Кто ж знал, что у этой троицы так дела пойдут? Папа... знал бы ты, какие муки я ему заготовил. — Дьявол мечтательно закатил глаза. — И моральные, и физические. Жарить буду только на спирту!

— Не советую.

— Почему?

— Папу плохо знаешь. Всех твоих чертей оставшихся споит, а как спирт кончится, со всей толпой сюда похмеляться припрется.

— Об этом я не подумал. — Люцифер помрачнел.

— Ладно, что ты потом с ним делать будешь — это твои проблемы. Мне непонятно, какие у тебя сложности. Государство папино, как и черти твои, на эликсире держится. Шепнул где надо — и все царство первачом залилось самопального производства.

— Умница. Мысли читаешь. Вот для этого-то ты мне и нужен. Хватит штаны просиживать. От ожирения лопнешь. Берись за это дело!

— А сам что? Не можешь?

— Разумеется, нет! — в сердцах воскликнул нечистый. — Думаешь, у нас все так просто? Свой устав. Кодекс чести. Да и бюрократии хватает. Не имею я права лично в это вмешиваться. Только через вторые, а то и третьи руки... у нас с этим строго, — вздохнул дьявол, — а вот у тебя руки развязаны...

— Да-а-а, — протянул Его Бессмертие, — не ожидал. Значит, так. Разговор у нас деловой, а потому... — Кощей решительно направился к своему креслу, взгромоздился на него и жестом предложил Люциферу располагаться напротив на довольно жестком, хотя и элегантном стульчике. Дьявол поджал губы, сообразив, что его ставят на место. Он сейчас выглядел просителем на приеме у большого начальства. Однако стерпел и покорно уселся на предложенное ему место, злобно поблескивая глазами через стол на надутое, самодовольное лицо «узника».

— Не ожидал, — повторил Кощей, — такого детского лепета. Ты мне, значит, дружескую помощь не задаром, а я, ради возвращения блудных чертей к родным пенатам, — Бессмертный выразительно ткнул пальцем в пол, — должен на тебя пахать задаром.